Лев Талалаевский

kononenkome

И если вы думаете, что это самое интересное, то вы ошибаетесь. Самое интересное состоит не в этой системе видеонаблюдения, а в той, что была раньше. 90 тысяч камер в подъездах, больницах, автобусах и вагонах метро. Знаете, где теперь всё это? Нигде. Система отключена. И если вы хотите знать, почему она отключена — то посмотрите на YouTube знаменитое видео драки, за использование травматического пистолета в которой недавно была осуждена студентка Александра Лоткова. Понять что-либо на этом видео решительно невозможно.

А теперь, внимание, самое главное. Стоила та, отключенная система с неразборчивым видео… сделаю паузу… Семь. Миллиардов. Рублей. Это, например, на полтора миллиарда больше, чем сумма, которая фигурирует в деле Магнитского.

Однако про дело Магнитского знает весь мир, по нему принимает законы конгресс США — а про старую систему видеонаблюдения Москвы больше не вспомнит никто. Отключена — и всё тут.

А ведь только на проверку, какие из тех 90-та тысяч видеокамер были настоящими, а какие — фальшивыми, было выделено сто миллионов рублей. Сто миллионов на то, чтобы не делать ничего — ведь такую проверку можно было сделать автоматически, просто по сигналу с камер. Есть сигнал — работает камера. Нет сигнала — не работает камера. Одному программисту работы на день. Программе работы на одну ночь. Сто миллионов рублей.

И ни уголовных дел, ни допросов чиновников предыдущих городских властей, ни домашних арестов белокурых красавиц, ни сделок со следствием — ничего. Тишина. Семь миллиардов рублей. Это ведь в два раза больше, чем объем всех известных на сегодняшний день хищений в «Оборонсервисе».

Я не слышал даже о том, чтобы те, старые камеры кто-то пытался продать, как теперь собираются продавать знаменитые дирижабли Лужкова.

Впрочем, кому могут быть нужны эти камеры, если на избражении с них ничего не разобрать?

На дирижабле хотя бы можно летать.

Один комментарий всё же позволю себе, вопреки обещанию. Если дирижабли летают так же качественно, как снимают камеры за 7 млрд, то летать на нём я б поостерёгся.