tigr6 | Агент из 10 «А» (Reply)

Оригинал взят у

Госбезопасность ГДР вербовала школьников для борьбы с противниками социалистического режима. О судьбах этих детей снят уникальный документальный фильм — так немцы расстаются с прошлым, чтобы его не повторить

Этот фильм шел на Первом канале (не на российском, конечно, немецком) — поразительная по своей искренности лента: «Штази на школьном дворе» (автор Аннетте Баумейстер).

…Вербовку проводили два офицера ГБ. Перед началом беседы просили подписать обязательство о неразглашении. Далее — подробно, начиная с детского сада, рассказывали кандидату в агенты его биографию, в деталях обрисовывали семейное положение, жилищные условия и особенности психологического склада личности. Не забыли упомянуть, чем может грозить отказ от сотрудничества. Место вербовочной беседы — кабинет директора школы, кандидат на вербовку — 17-летняя ученица Керстин Фосс. Время действия — 1974 год, страна — Германская Демократическая Республика. Основание — еще в 1966 году министр госбезопасности ГДР Эрих Мильке подписал приказ №11/66 об агентурной работе с подростками и молодежью для выявления антигосударственных настроений в этой среде.

Исполняя этот приказ, оперативники и сделали школьницу Фосс агентом МГБ ГДР. Ей поручили собирать информацию об одноклассниках, их родителях, учителях, уделять особое внимание разговорам, в которых критиковались достижения социалистического строя и руководители республики, восхвалялся западный образ жизни.

Выхода не было: девочке пришлось писать агентурные сообщения — за отказ от сотрудничества с ГБ ей бы просто не выдали аттестат, и потом, естественно, — никакого высшего образования.

Со слезами вспоминает Керстин подробности своего агентурного прошлого. Да, работавший с ней офицер был дружелюбен, угощал вином и сигаретами, заводил разговоры о популярной музыке и группах, всячески давая понять, что сверстники ей не чета — она, мол, приобщалась к касте избранных. Но когда девчонке предложили переспать с сыном дантиста, чтобы выяснить, действительно ли их семья намеревается бежать в ФРГ, Керстин нашла в себе мужество отказаться.

…Эльвира Тольсдорф была счастлива, попав в 1977 году в привилегированную школу-интернат в живописном местечке Тюрингии. Почти семейная атмосфера, опытные педагоги, заманчивые перспективы по окончании. Эльвире исполнилось 16, когда ее мать не вернулась из частной поездки в ФРГ, и она мгновенно почувствовала, как все в ее жизни переменилось — у отца начались неприятности на работе, подруги избегали, учителя смотрели сквозь нее. Лишь обходительный преподаватель немецкого языка Роберт Дитлеф вел себя по-прежнему и, более того, старался, когда они оставались наедине, выразить свое сочувствие и понимание.

И как загнанному в угол подростку не откликнуться на подобное отношение... Только учитель поручил своей ученице сообщать ему в письменной форме о политических высказываниях одноклассниц, в противном случае — придется покинуть школу. Оказалось, педагог Дитлеф — внештатный сотрудник Штази (оперативный псевдоним — Ральф), который более 20 лет следил за коллегами, учениками и их родителями.

Эльвире, хоть и было мучительно стыдно, пришлось доносить. Правда, ее агентурные сообщения не шли дальше девчачьих сплетен и болтовни, потому куратор был недоволен и требовал более серьезной информации. В итоге Ральф дал девушке такое задание: в переписке с матерью она должна была собирать данные о проблемах жизни на Западе, выяснить круг знакомых и склонить маму к возвращению в ГДР.

Это стало последней каплей — Эльвира решила: лучше уйти из интерната, чем предать самого близкого человека. К счастью, ей повезло — она попала в список тех, кого правительство ФРГ выкупило за круглую сумму у властей ГДР.

…Марко Хермерсдёрфер учился в дрезденской средней школе — и вот ему как раз совсем не повезло. В 1987 году к ним приехала делегация французских школьников из Страсбурга. Марко со своим другом Бернхардом были в таком восторге от встречи, что (вот наивные дураки!) написали письмо обер-бургомистру Дрездена с предложением установить партнерские связи между их и страсбургской школой. И приключилась беда: один из французских школьников вел дневник, где в красках описывал негативные детали восточногерманского быта. Копию он оставил Бернхарду — рукопись обнаружил учитель. И завертелось: учитель доложил директору, директор — местной госбезопасности. Друзей вызвали на педсовет с участием офицера ГБ, обвиняли в предательстве социалистической родины, требовали во всем сознаться, грозили выгнать из школы и даже отправить в тюрьму. Жесткий и независимый Бернхард твердо отклонил все обвинения, а мягкий и застенчивый Марко — ну, не выдержал, и его пригласил на беседу старший лейтенант МГБ Клаус Мюллер. Дальнейшее развивалось по обкатанной схеме: подписка о неразглашении, подробности личной жизни, предложение о сотрудничестве и угрозы.

Мальчишка поддался, и ему первым делом поручили писать доносы на Бернхарда. Это был пат — предавать друга Марко никак не хотел, но и не мог сказать твердое «нет». Полгода, пропуская уроки, скрываясь у друзей, ему удавалось уклоняться от встреч с людьми из Штази. Но когда в школе подошла пора выпускных, которые никак нельзя пропустить, а это значит — неминуемо встретить вербовщика, Марко шагнул на трамвайные пути. Он выжил, остался без ноги, а МГБ потеряло к нему интерес. Цена, заплаченная ребенком за право на личную свободу, до сих пор отдается фантомными болями...

Три эпизода, три с детства исковерканные судьбы… И Керстин, и Эльвира, и Марко очень хотели бы забыть свое прошлое, избавиться от воспоминаний, выбросить из головы все эти чертовы детали вербовок и встреч с офицерами Штази — но по-прежнему выставляют себе неоплатный счет, хотя в том, что с ними было, их вины нет. Никак не могут забыть. А авторы фильма считают, что все немцы не в праве забывать свое прошлое.

В 1989 году, когда ГДР все-таки пала, в агентурной сети МГБ насчитывалось более 8 тысяч завербованных детей… И эти трое словно уполномочены остальными говорить — предельно искренне, ничего не утаивая, заново переживая свой стыд, свой ужас и свою боль, чтобы общество училось и помнило.

Как же все эти авторитарные режимы, сковавшие народ, как наручниками, «духовными скрепами», похожи друг на друга — своей пропагандой с пеной на губах, безмерным тщеславием мнимого благодетеля и животным страхом потерять власть. Сделать всю страну стукачами, вытаптывать чужие жизни, контролировать образ мыслей, дружбу и любовь с самого детства, разрушать семьи, плодить предательство и подлость — вот их средства для достижения политического бессмертия.

Было ли во времена СССР и КГБ иначе, чем в этом, заставляющем кипеть разум, фильме? Вербовали ли детей наши чекисты? Мы не знаем: архивы спецслужб опечатаны намертво. Но раз мы не можем ответить на вопросы о своем прошлом, то и настоящее тем более нам неизвестно: может быть, и сейчас сотни детей думают о том, как свести счеты с жизнью, потому что их заставляют доносить на родных, друзей и любимых.